понедельник, 30 марта 2015 г.

ПАЛОМНИЧЕСТВО КО ВЕЛИКОМУ ДНЮ ПАСХИ, ИЛИ ВЕЛИКАЯ ПАСХА В СЕДМИЦАХ
Для тех, кто постится
Читай о седмицах
И чтобы покаяться, если не спится
Молиться, молиться,
Молиться, молиться...

Седмица 5-я Великого поста: Преподобная Мария Египетская и «цивилизационный пресс» 


Память преподобной Марии Египетской – извечного идеала православной аскезы – указывает на беспредельность человеческого совершенствования на пути к Богу. Духовное преображение, явленное преподобной Марией, показывает возможность обрести то, что, по обычным человеческим меркам, обрести невозможно, и избавиться от того, от чего, по тем же меркам, избавляться не только невозможно, но и не нужно. Это праздник, для которого исключена опасность превратиться в какие-нибудь народно-фольклорные или массово-популистские торжества – таковая "социальная нагрузка" может накладываться на Пасху, Рождество, Крещение или еще какие-либо праздники, но только не на память преп. Марии Египетской.
Память событий, связанных с жизнью великой пустынницы, вносит острейший контраст между ориентирами Церкви и ориентирами общества – так сказать, сверхвысоковольтную разность потенциалов между двумя "мирами": христианским и светским, у которых есть разные полюса.
И эта острота со временем только обостряется. Пожалуй, справедливо будет сказать, что от христиан с каждым годом требуется все больше внутреннего исповедания веры для того, чтобы не забыть, где истинная реальность, а где рекламно-эрзацевый мир постсексуальной революции с православными "брендами". Ведь с позиций современного цивилизованного общества, воздержание от сексуальных отношений не только не нужно, но просто вредно, и, в частности, поэтому Марии Египетской нет места в "святцах секулярного мира", куда усиленно пытаются затащить святого Валентина. С позиций светского общества, преп. Мария Египетская, если говорить о втором периоде ее жизни, – не иначе как мазохистка с нарушенной психикой. Зато применительно к первому периоду – как раз нормальная "незакрепощенная" или, как говорят, "реализовавшая себя" женщина, берущая от жизни то, что необходимо от нее брать, прежде всего, секс.
Ведь сам секс сегодня, с одной стороны, провозглашается самоцелью – "высшим моментом наслаждения", с другой, оказывается удобным средством для выколачивания финансов с податливого населения.
Интересно, что в наше время толерантности и борьбы за свободу человека "сексуальный молох" не дает человеку выбора. Кто бы вы ни были и какие бы взгляды ни разделяли – на улицах современных city вас заставят столкнуться взглядом с эротической рекламой, вам предложат "сексуальные услуги" по интернету, вам покажут "клубничную сценку" по телевизору. С той же степенью "свободы" вы сможете проехать до дома в метро, прочесть газету, купить тот или иной товар. Ведь, взглянув почти на любой коммерческий лоток, вы увидите брелки с сексуальными картинками, презервативы, секс-журналы, да еще по соседству с маленькими иконами, крестиками и "распятиями".
Да, со всей горькой очевидностью нельзя не признать, что рекламно-потребительский подход находит в торговле блудом, пожалуй, великолепную область для того, чтобы паразитировать на данных Богом ресурсах. Сексобесие задействовало не только сферу материального, но и "религиозного производства". Заявления лидера какого-нибудь нео-религиозного течения о том, что "секс – ступень к Богу", как, например, это делал популярный ныне Ошо Раджниш, - уже не новость. Но коллизия состоит в том, что общество не может оставить в покое и христианство.
Так, от англиканской Церкви требуют отменить запрет на секс до брака. И она уже всерьез задумалась о том, как признать блуд "промежуточным этапом от холостяцкого состояния к браку". В частности, доклад "Сожительство: отражение в христианстве", подготовленный для экстраполяции сексуальной революции на Церковь, направляется на днях во все приходы для обсуждения всеми клириками Церкви Англии.
Но как же быть тем, кто, испытывая на себе весь гуманистический цивилизационный пресс, все же желает следовать словам Христа, тем, кто, находясь повседневно в рекламно-потребительской реальности, еще взыскует реальности духа? И что делать, чтобы, в ходе бесконечной внутренней борьбы с этим добровольно-принудительным "миром свободы", не сделать его объектом ненависти?
В ответ на этот вопрос, наверное, можно привести пророчество святых скитских отцов, вопрошавших "о последнем роде":
"…Что сделали мы? На это отвечал один из них великой жизни Авва, по имени Сирион: мы сохранили заповеди Божии. Его спросили: а что сделают люди, которые будут жить после нас? Авва отвечал: они сделают половину нашего дела. Его спросили еще: а которые будут жить после них, те что сделают? Они совсем ничего не сделают. Придут на них искушения, и те, которые в то время окажутся добрыми (dokimoi) , будут больше нас и отцов наших".

Антон Виноградский 

ПАЛОМНИЧЕСТВО КО ВЕЛИКОМУ ДНЮ ПАСХИ, ИЛИ ВЕЛИКАЯ ПАСХА В СЕДМИЦАХ
Для тех, кто постится
Читай о седмицах
И чтобы покаяться, если не спится
Молиться, молиться,
Молиться, молиться...

Седмица 4-я Великого поста. Преподобного Иоанна Лествичника

Преподобный Иоанн Лествичник
Преподобный Иоанн Лествичник

Преподобный Иоанн Лествичник
Протоиерей Георгий Флоровский, из книги Византийские Отцы V-VIII веков
 Житие преподобного Иоанна вернее назвать похвальным словом. Это характеристика его, как молитвенника и созерцателя. "Ибо Иоанн приблизился к таинственной горе, куда не входят непосвященные; и, возводимый по духовным степеням, принял богоначертанное законоположение и видение". Он был некий новоявленный Моисей... Фактов в житии сообщается мало. Остается неясным даже время, когда жил преподобный, и откуда был он родом. По косвенным данным можно догадываться, что умер он в середине VІІ-го века. В ранней молодости приходит он на Синай, и проводит здесь всю жизнь. Впрочем, кажется, он бывал в Египте, в Ските и в Тавенниси. Много лет он подвизается на послушании у некоего старца. После его смерти удаляется в затвор и живет отшельником в недалекой, но уединенной пещере.
1. Преподобный Иоанн был уже глубоким старцем, когда его избрали игуменом Синайской горы. Пробыл игуменом он недолго, и снова ушел в затвор... Во время игуменства он и составил свою "Лествицу", — "книгу, именуемую Скрижали духовные", — "в назидание новых Израильтян, т.е. людей новоисшедших из мысленного Египта и из моря житейского". Это — систематическое описание нормального монашеского пути, по ступеням духовного совершенства. Основное здесь есть именно система, идея закономерной последовательности в подвиге, идея ступеней. "Лествица" написана простым, почти народным языком, — автор любит житейские сравнения, пословицы и оговорки. Писал он по личному опыту. Но вместе с тем всегда опирается на традицию, на учение "богодухновенных отцов". Прямо или глухо он ссылается на Каппадокийцев, на Нила и Евагрия, на Апофеегмы, из западных — на Кассиана и на Григория Великого. Заключается "Лествица" особым "словом к пастырю", где Иоанн говорит об обязанностях игумена... "Лествица" была любимой книгой для чтения не только в монастырях. Об этом свидетельствует прежде всего многочисленность списков (нередко с миниатюрами). О том же свидетельствуют схолии, — уже Иоанн Раифский, младший современник Лествичника, составлял схолии к этой книге, ему и посвященной; позже объяснял "Лествицу" известный Илия Критский, еще позже патр. Фотий. Большое влияние "Лествица" имела и на Западе, вплоть до самого конца Средних веков (срв. переводы А. Кларено и А. Траверзари, комментарий Дионисия Картузианского).
2. План "Лествицы" очень прост. Определяется он скорее логикой сердца, нежели логикой ума... Практические советы закрепляются психологическим анализом. Каждое требование должно быть объяснено; т.е. для подвизающегося должно быть ясно, почему предъявляется к нему то или иное требование, и почему развертываются они именно в таком порядке и последовательности... Нужно помнить, что пишет преподобный Иоанн только для монахов, имеет в виду всегда монастырские условия и обстановку жизни...
Первое требование монашества есть отречение от всего мирского. Возможно отречение только через свободу, "самовластие", — это и есть основное достоинство человека. Грех есть свободное отпадение или отдаление от Бога, и отпадение от жизни, — вольная смерть, своего рода самоубийство по своеволию. Подвиг есть вольное и волевое обращение к Богу, проследование и подражание Христу. Иначе сказать, всегдашнее напряжение воли и обращенность к Богу. Вершина подвига в монашестве. "Монах есть всегдашнее понуждение естества и неослабное хранение чувств"... Отречение от миpа должно быть полным и решительным, — "отвержение естества, для получения тех благ, которые выше естества". Это очень важное противопоставление: "естественное" расторгается ради сверх-естественного, а не заменяется противо-естественным. Задача подвига в сублимации естественной свободы, не в противо-борстве ее подлинным законам. Поэтому только верные мотивы и истинная цель оправдывают и отречение, и подвиг... Подвиг есть средство, а не цель. И завершается подвиг только тогда, когда приходит сам Иисус и отваливает от двери сердца камень ожесточения. Иначе подвиг бесплоден и бесполезен... Задача не в самом отречении, но в томсоединении с Богом, которое осуществимо чрез подлинное отречение, т.е. освобождение от мира, — освобождение от страстей и пристрастий, от привязанностей и мирского тяготения, ради стяжания и обретения бесстрастия... В самом подвиге всего важнее его движущий мотив, любовь к Богу, сознательное избрание. Впрочем, может оказаться благотворным и невольный подвиг, отречение по обстоятельствам и даже по нужде; ибо душа, может и вдруг проснуться... "И кто есть инок верный и мудрый? Кто сохранил свою горячность неугасимой, и даже до конца жизни своей не перестает всякий день прилагать огнь к огню, горячность к горячности, усердие к усердию, желание к желанию"... Иначе сказать, не столько важноравнодушие к миру, сколько пламенное устремление к Богу... Отречение завершается духовным странничеством. Мир должен стать и казаться чужим.
"Странничество есть невозвратное оставление всего, что в отечестве сопротивляется нам в стремлении к благочестию". Это есть путь к божественному вожделению... И оправдание этого отчуждения только в том, "чтобы сделать свою мысль неразлучной с Богом"... Иначе странничество окажется праздным скитальчеством... Не должно странничество питаться и ненавистью к миру и остающимся в миру, но только прямой любовью к Богу. Правда, эта любовь исключительна, и погашает даже любовь к родителям. И отречение должно быть безусловным: "пойди из земли твоей, от родства твоего и из дома отца твоего" (Быт. 12:1). Однако, эта "ненависть" к оставляемому в миру есть "ненависть бесстрастная"... Монашество есть выход из "отечества", т.е. из тех социальных условий и строя, в которых каждый находит себя по необходимости рождения. И это есть уход от соблазнов и рассеянности. Нужно создавать новую среду и обстановку для подвига: "да будет отцом твоим тот, кто может и хочет потрудиться с тобою для свержения бремени грехов твоих"... Этот новый порядок жизни создается свободно. Однако, еще раз надлежит отречься. И на этот раз от самой воли своей (не от свободы). Это — ступень послушания... Послушание не есть погашение свободы, но преображение воли, — преодоление страстности в самой воле. "Послушание есть гроб собственной воли и воскресение смирения". Это есть "жизнь, чуждая любопытства", — или: "действие без испытания"... Монашеский подвиг начинается через избрание наставника или отца духовного, — и нужно вверить свое спасение иному. Однако, выбирать наставника нужно с рассуждением и осмотрительностью, — "чтобы не попасть нам вместо кормчего на простого гребца, вместо врача на больного, вместо бесстрастного на одержимого страстями, вместо пристани в пучину, и таким образом найти себе готовую погибель". Но раз сделанный выбор связывает. И нельзя вообще обсуждать или испытывать слова и действия избранного наставника... Советы наставника нужно выслушивать со смирением и без всякого сомнения ("как из уст Божиих"), — "хотя бы оные и были противны собственному разумению, и вопрошаемые были не очень духовны"... "Ибо не неправеден Бог, и не попустит, чтобы прельстились те души, которые покорили себя суду и совету ближнего своего с верой и незлобием. И если вопрошаемые и не имеют в себе духовного разума, но есть глаголющий чрез них Невещественный и Незримый". Иначе сказать, послушание оправдывается верой и надеждой на Божию помощь. "Непоколебимая надежда есть дверь беспристрастия" (или даже "беззаботности")... Очень важно, что самое подчинение есть акт свободы, свободного рассуждения и выбора. И далее, отречение от собственной воли совершается для освобождения. Чрез послушание воля освобождается от случайностей личного мнения, высвобождается из под власти страстей. В этом смысле послушание есть предвосхищение подлинного бесстрастия. "Послушный, как мертвый, не противоречит и не рассуждает, ни в добром, ни в мнимо-худом"... И это есть путь к истинной свободе, через добровольное рабство (как всегда: воскресение через смерть, возрождение чрез умирание)...
Внутренний подвиг начинается покаянием. Вернее сказать, покаяние или сокрушение о грехах своих есть самая стихия подвига. И с покаянием связана память смертная. Это есть духовное предвосхищение смерти и уже некая "повседневная смерть". Подлинная "память смертная" возможна только чрез полное беспристрастие и совершенное отсечение воли. В ней нет страха. И это дар Божий. Следующая ступень есть плач, и плач радостотворный. "Покаяние есть возобновление крещения", а плач больше крещения. "Источник слез после крещения больше крещения", как бы то ни казалось парадоксально. Ибо плач есть непрестанное очищение от совершаемых грехов. Есть плач от страха, плач о милосердии; и есть плач от любви, он удостоверяет в том, что моление принято. "Мы не будем обвинены, братия, за то, что не творили чудес, что не богословствовали, что не достигли видения; но без сомнения должны будем дать Богу ответ за то, что не плакали непрестанно о грехах своих"...
3. Цель внутреннего подвига есть стяжание бесстрастия. И задача внутреннего устроения сводится к постоянному угашению страстей. Нужно останавливать и вовсе остановить в себе движение и возбуждение страстей. И прежде всего должна быть преодолена гневливость, "возмущение сердца", — нужно стяжать безгневие и кротость, мир и тишину. В понимании Лествичника гнев связан с самолюбием. Поэтому он и определяет безгневие, как "ненасытимое желание бесчестий", и кротость, как "недвижимое устроение души, пребывающей одинаково и в чести, и в бесчестии". Еще выше совершенное непамятозлобие, в подражание незлобию Иисусову. И нужно воздерживаться от всякого осуждения. О согрешающих молись втайне, — "сей образ любви угоден Богу". Судить и осуждать не подобает кающимся. "Судить значит дерзостно присваивать себе сан Божий". Ведь человеку недоступно всезнание, без которого суждение всегда окажется поспешным. "Если даже собственными глазами увидишь, что кто согрешает, не осуждай. Ибо часто и глаза обманываются"... Много говорит Лествичник о преодолении плотских соблазнов и о стяжании чистоты. Источник чистоты в сердце, и она выше сил человека, но есть дар Божий, хотя и чрез подвиг... Сребролюбие погашается в нестяжании, в совершенном "отложении попечений о земном", — это есть некая беззаботность в жизни, беспечальность, по вере и упованию... Еще опаснее соблазн гордости, — гордящийся соблазняется уже и без бесовского искушения, он сам для себя стал бесом и супостатом... Преодолевается гордость в смирении... Смирение не поддается словесному определению, это есть некая "неименуемая благодать души", постижимая только в собственном опыте. И научиться смирению можно только у самого Христа: "научитеся не от Ангела, не от человека, не от книги, но от Меня, т.е. от Моего в вас вселения, и осияния, и действия, — ибо Я кроток и смирен сердцем" (срв. Мф. 11:29)... В известном смысле смирение в подвизающихся есть некая слепота к собственным добродетелям, — "Божественный покров, который не дает нам видеть наши исправления"...
В развитии страсти Лествичник различает следующие моменты. Прежде всего, прилог или "приражение", πρоσβоλή, — некий образ или мысль, "набег мыслей". В этом нет еще греха, ибо здесь еще не участвует воля. Воля сказывается уже в сочетании, (συνδυασμός), — это есть некое "собеседование с явившимся образом". И в этой заинтересованности или внимании начало греха ("не совсем без греха"). Однако, важнее увлечение воли, "сосложение" (συγκατάθεσις), "согласие души с представившимся помыслом, соединенное суслаждением". И далее — помысл (соблазнительная мысль или образ) укореняется в душе, — это ступень пленения (αίχμαλωσία), своего рода одержимость сердца. Наконец, создается порочный навык, — это и есть страсть в собственном смысле слова (τό πάθоς). Из этого видно, что корень страстей в попустительстве воли, во-первых; и во-вторых, соблазн приражается чрез мысль, под образом мысли илипомысла (λоγισμός). Аскетическая задача поэтому раздваивается. С одной стороны, требуется укрепление воли (через отсечение произвола и послушание). С другой — очищение мысли. Соблазн приходит извне. "Зла и страстей по естеству (κατά φύσιν) нет в человеке. Ибо Бог не создал страстей". Это не значит, что человек и сейчас чист. Но он чисть по силе крещения, падает вновь волею, и очищается покаянием и подвигом. В самом естестве есть известная сила (возможность) добродетели, и грех противен естеству, есть извращение природных свойств. Однако, при этом, задача человека не только в исполнении естественной меры, но и в ее превышении, в том, чтобы стать выше естества. Таковы чистота, смирение, бдение, всегдашнее умиление сердца. Потому и требуется синергизм свободного подвига и Божественных дарований, приподымающих человека над ограниченностью естества... Борьба со злом и соблазном должна начинаться возможно рано, пока соблазн еще не утвердился в страсть. Но редко кто не опаздывает. И потому подвиг так труден и долог, и нет в нем кратких путей... К тому же и путь бесконечен. Предела любви к Богу нет, или предел этот сам бесконечен, — "любовь не престает". "И мы никогда не перестанем преуспевать в ней, ни в настоящем веке, ни в будущем, в свете всегда принимая новый свет разумений... Скажу, что и Ангелы, сии бестелесные существа, не пребывают без преуспеяния, но всегда приемлют славу к славе, и разум к разуму"...
4. Предел подвига в священном безмолвии (ήσυχία), в безмолвии тела и души. "Безмолвие тела есть благочиние и благоустройство нравов и чувств телесных. Безмолвие души есть благочиние помыслов и неокрадываемая мысль". Иначе сказать, — лад и мир, со-строенность и стройность жизни, внутренней, а потому и внешней... Безмолвие есть бдение души: "я сплю, а сердце мое бодрствует" (П. Песней. 5:2). И это внутреннее безмолвие важнее одного только внешнего. Важна эта строгая бдительность сердца. Истинное безмолвие есть "ум неволнующийся"... Иначе — "хранение сердца" и хранение ума" (φυλακή καρδίας и νоός τήρησις)... И сила безмолвия в непрестанной молитве (неразвлекаемой): "безмолвие есть непрерывная служба Богу и предстояние перед Ним". Иначе и непосильно безмолвие... Ибо и молитва есть предстояние пред Богом, а затем и соединение с Ним; или, обратно, подлинное предстояние пред Богом и есть молитва... В многообразии молитвы первым должно быть благодарение, затем исповедание (покаяние), наконец прошения... И молитва должна быть всегда проста и немногословна. Выше всего "односложное" призывание Иисуса. Скорее молитва должна походить на безыскусный лепет ребенка, чем на мудрую и хитросплетенную речь. Многословие в молитве развлекает, вводит в ум мечтательность и всего опаснее в молитве "чувственное мечтание". Мысль нужно всегда удерживать и заключать в словах молитвы. Всякие "помыслы" и "образы" ("фантазии") нужно бдительно отсекать. Нужно собирать ум. "Если же он невозбранно всюду скитается, то никогда не будет пребывать с тобою"... Молитва есть прямое устремление к Богу, — "отчуждение от мира видимого и невидимого"... И в совершенстве своем молитва становится духовным даром, неким наитием Духа, действующего в сердце, — тогда уже Дух молится в стяжавшем молитву... В известном смысле безмолвие и молитва совпадают. И то же духовное состояние можно определить и как бесстрастие. Ибо и бесстрастие есть именно ,устремление и самоотдание Богу. "Некоторые говорят еще, что бесстрастие есть воскресение души прежде воскресения тела".
Впрочем, и самое тело чрез стяжание бесстрастия уже становится нетленным (точнее: нерастлеваемым)... Это есть стяжание ума Господня (срв. 1 Кор. 2:16)... В душе звучит неизреченный голос самого Бога, возвещающего волю свою, — и это уже "выше всякого человеческого учения". И потому разгорается жажда бессмертной красоты. "Кто постиг безмолвие, тот узнал глубину таинств"... Лествичник созерцает и чувствует напряженный динамизм духовного мира. И в Ангельском мире есть устремление к Серафимской высоте. И в человеческом подвиге есть тяготение к высотам Ангельским, к "образу жизни умных сил"... Бесстрастие есть предел и задача. Не все достигают этого предела, но и недостигающие могут спастись... Ибо всего важнее устремление... Движущая сила подвига есть любовь. Но и полнота подвига есть стяжание любви. В любви есть ступени. И любовь недоведома. Ведь это имя самого Бога. Потому в полноте своей она неизрекаема... "Слово о любви известно ангелам; но и тем — по мере их просвещения"... Бесстрастие и любовь, это разные имена единого совершенства... Любовь есть и путь, и предел... "Ты уязвила душу мою, и не стерпит сердце мое пламени Твоего. Иду, воспевая Тебя"... В отрывочных и сдержанных афоризмах Лествичника о любви чувствуется близость к мистике Ареопагитик (срв. и смыкание Ангельского и человеческого планов)... Характерно, что о высших ступенях или степенях преподобный Иоанн говорит меньше и становится здесь скуп на слова. Он пишет для начинающих и для средних. Преуспевающие уже не нуждаются в человеческом назидании и руководстве. Они имеют уже внутреннее удостоверение и очевидность. И кроме того на высших ступенях становится бессильным и недостаточным самое слово. Она едва описуемы... Это уже земное небо, разверзающееся в душе. Это есть обитание в ней самого Бога. "Молитва истинно молящегося есть суд, судилище и престол Судии прежде страшного суда". Иначе сказать, предварение будущего... "И вся блаженная душа в самой себе носит Присносущее Слово, которое есть ее тайноводец, наставник и просвещение"... Здесь вершина лествицы, которая скрывается в небесных высотах...
Лестница Великого поста

Лестница Великого поста
ПАЛОМНИЧЕСТВО КО ВЕЛИКОМУ ДНЮ ПАСХИ, ИЛИ ВЕЛИКАЯ ПАСХА В СЕДМИЦАХ
Для тех, кто постится
Читай о седмицах
И чтобы покаяться, если не спится
Молиться, молиться,
Молиться, молиться...

Седмица 3-Я ВЕЛИКОГО ПОСТА. КРЕСТОПОКЛОННАЯ

 Слово о кресте …для нас, спасаемых, – сила Божия.
1 Кор. 1, 18

В воскресенье третьей недели Великого Поста на всенощном бдении в центр храма выносится Животворящий Крест, которому всю неделю поклоняются верующие.
Как путник, уставший от долгой дороги, отдыхает под раскидистым деревом, так и православные христиане, совершая духовное путешествие в Небесный Иерусалим – к Пасхе Господней, находят в середине пути «Древо крестное», чтобы под его сенью набраться сил для дальнейшего пути. Или как перед приходом царя, возвращающегося с победой, вначале шествуют его знамена и скипетры, так и Крест Господень предваряет Христову победу над смертью – Светлое Воскресение.
При сем поклонении поется песнь:
Кресту Твоему покланяемся, Владыко, и Святое Воскресение Твое славим.
Церковь выставляет, в середине Четыредесятницы, верующим Крест для того, чтобы напоминанием о страданиях смерти Господней воодушевить и укрепить постящихся к продолжению подвига поста. Поклонение Кресту продолжается и на четвертой неделе поста – до пятницы, и потому вся четвертая неделя называется крестопоклонною.
«Крест – хранитель всей вселенной, крест – красота церкви, крест – царей держава, крест – укрепление верующих, крест – ангелов слава и демонов язва». Так объясняет одно из церковных песнопений значение креста для всего мира. «Тростию креста, обмакнув ее в красные чернила Твоей крови, Ты, Господи, по-царски подписал нам прощение грехов» – говорится в одной из стихир праздника.
О поклонении Кресту


… «Слово о кресте для погибающих юродство есть, а для нас, спасаемых, – сила Божия» (1 Кор. 1, 18). Ибо духовный судит о всем, а душевный человек не принимает того, что от Духа Божия» (1 Кор. 2, 15, 14). Ибо это есть безумие для тех, которые не принимают с верой и не помышляют о Благости и Всемогуществе Бога, но божественные дела исследуют посредством человеческих и естественных рассуждений, ибо все, что принадлежит Богу, выше естества и разума, и мысли. И если кто-нибудь станет взвешивать: каким образом Бог вывел все из небытия в бытие и ради чего, и если бы он захотел постигнуть это посредством естественных рассуждений, то он не постигнет. Ибо это знание душевное и бесовское. Если же кто, руководствуясь верой, примет во внимание, что божество – благое и всемогущее, и истинное и мудрое, и праведное, то он найдет все гладким и ровным и путь – прямым. Ибо вне веры спастись невозможно, потому что все, как человеческое, так и духовное, основано на вере. Ибо без веры ни земледелец не разрезает борозды земли, ни купец на малом древе не вверяет своей души беснующейся бездне моря; не происходят ни браки, ни что-либо иное в жизни. Верою уразумеваем, что все приведено из небытия в бытие могуществом Божиим; верою правильно совершаем все дела как – божеские, так и человеческие. Вера, далее, есть не любопытствующее одобрение.
Всякое, конечно, деяние и чудотворение Христово – весьма велико и божественно, и удивительно, но удивительнее всего Честной Его Крест. Ибо смерть ниспровергнута, прародительский грех уничтожен, ад ограблен, даровано Воскресение, дана нам сила презирать настоящее и даже саму смерть, возвращено первоначальное блаженство, открыты врата рая, наше естество село одесную Бога, мы сделались чадами Божиими и наследниками не через другое что, а через Крест Господа нашего Иисуса Христа. Ибо все это устроено через Крест: «все мы, крестившиеся во имя Иисуса Христа, – говорит апостол, – в смерть Его крестились» (Гал. 3, 27). И далее: Христос есть Божия сила и Божия премудрость (1 Кор. 1, 24). Вот смерть Христа или Крест, одел нас в ипостасную Божию мудрость и Силу. Сила же Божия есть слово крестное или потому, что через него открылось нам могущество Божие, то есть победа над смертью, или потому, что подобно тому как четыре конца Креста, соединяясь в центре, твердо держатся и высота , и глубина, и длина, и широта, то есть вся видимая и невидимая тварь.
Крест дан нам в качестве знамения на челе, как Израилю – обрезание. Ибо через него мы, верные, различаемся от неверных и узнаемся. Он – щит и оружие, и памятник победы над Диаволом. Он – печать, для того, чтобы не коснулся нас Истребляющий, как говорит Писание (Исх. 12, 12, 29). Он – лежащих восстание, стоящих опора, немощных посох, пасомых жезл, возвращающихся руководство, преуспевающих путь к совершенству, души и тела спасение, отклонение от всяких зол, всяких благ виновник, греха истребление, росток воскресения, древо Жизни Вечной.
Итак, самому древу, драгоценному по истине и досточтимому, на котором Христос принес Самого Себя в жертву за нас, как освященному прикосновением и Святого Тела, и Святой Крови, естественно должно покланяться; подобным образом – и гвоздям, копью, одеждам и святым Его жилищам – яслям, вертепу, Голгофе, спасительному животворящему гробу, Сиону – главе Церквей, и подобному, как говорит Богоотец Давид: «Пойдем к жилищу Его, поклонимся подножию ног Его». А что он разумеет Крест, показывает то, что сказано: «Стань, Господи, на место покоя Твоего» (Пс. 131, 7-8). Ибо за Крестом следует Воскресение. Ибо если вожделенны дом и ложе, и одежда тех, которых мы любим, то насколько более – то, что принадлежит Богу и Спасителю, через посредство чего мы и спасены!
Поклоняемся же мы и образу Честного и Животворящего Креста, хотя бы он был сделан и из иного вещества; поклоняемся, почитая не вещество (да не будет!), но образ, как символ Христа. Ибо Он, делая завещание Своим ученикам, говорил: «тогда явится знамение Сына Человеческого на небе» (Мф.24, 30), разумеется, Крест. Поэтому и Ангел воскресения говорил женам: «Иисуса ищите Назарянина, распятого» (1 Кор. 1, 23). Хотя много христов и Иисусов, но один – Распятый. Он не сказал: «пронзенного копьем», но: «распятого». Поэтому должно поклоняться знамению Христа. Ибо где будет знамение, там будет и Сам Он. Веществу же, из которого состоит образ Креста, хотя бы это было золото или драгоценные камни, после разрушения образа, если бы такое случилось, не должно поклоняться. Итак, всему тому, что посвящено Богу, мы поклоняемся, относя почтение к Нему Самому.
Древо жизни, насажденное Богом в раю, предизобразило этот Честной Крест. Ибо так как смерть вошла через посредство древа, то надлежало, чтобы через древо же были дарованы Жизнь и Воскресение. Первый Иаков, поклонившись на конец Жезла Иосифа посредством образа обозначил Крест, и , благословив своих сыновей переменными руками (Быт. 48, 14), он весьма ясно начертал знамение Креста. То же обозначили жезл Моисеев, крестообразно поразивший море и спасший Израиля, а фараона потопивший; руки, крестовидно простираемые и обращающие в бегство Амалика; горькая вода, услаждаемая древом, и скала, разрываемая и изливающая источники; жезл, приобретающий Аарону достоинство священноначалия; змий на древе, вознесенный в виде трофея, как будто бы он был умерщвлен, когда древо исцеляло тех, которые с верой смотрели на мертвого врага, подобно тому, как и Христос Плотию, не знавшей греха, был пригвожден за грех. Великий Моисей говорит: увидите, что жизнь ваша будет висеть на древе пред вами (Втор. 28, 66). Исаия: «всякий день простирал Я руки Мои к народу непокорному, ходившему путем недобрым, по своим помышлениям» (Ис. 65, 2). О, если бы мы, поклоняющиеся ему (то есть Кресту), получили удел во Христе, Который был распят!
 Преподобный Иоанн Дамаскин,

Точное изложение православной веры кн. 4
ПАЛОМНИЧЕСТВО КО ВЕЛИКОМУ ДНЮ ПАСХИ, ИЛИ ВЕЛИКАЯ ПАСХА В СЕДМИЦАХ
Для тех, кто постится
Читай о седмицах
И чтобы покаяться, если не спится
Молиться, молиться,
Молиться, молиться...

Седмица 2-я Великого поста. Неделя светотворных постов
   
Вторая седмица Великого поста называются седмицей и Неделей светотворных постов:Церковь молит Господа о благодатном озарении постящихся и кающихся. В богослужении этой седмицы и воскресенья наряду с сокрушением о греховном состоянии человека восхваляется пост как путь к такому внутреннему благодатному озарению. 
15 марта - иконы Божией Матери, именуемой "Державная" (1917)
  Церковь так описывает явление Державной иконы Божией Матери.
  Пресвятая Богородица дважды явилась во сне крестьянке Евдокии Адриановой. 13 февраля 1917 года Евдокия услышала слова Богородицы: "Есть в селе Коломенском большая черная икона. Её нужно взять - пусть молятся". А 26 февраля она видела белый храм и в нем восседавшую величественную Жену. Крестьянка решила разыскать увиденную во сне церковь. 2 марта в селе Коломенском близ Москвы она узнала в храме Вознесения Господня ту самую, приснившуюся ей церковь.
   В результате усердных поисков, предпринятых вместе с настоятелем храма, в церковном подвале была найдена большая темная икона Божией Матери - это и был явленный Евдокии образ.
   Икона сразу же стала почитаться как чудотворная, с нее делали многочисленные списки, ее приглашали для совершения молебнов во все окрестные села, во многие обители, храмы, на заводы и фабрики по всей Москве.
   Предполагается, что Державная икона, созданная в XVIII веке, прежде находилась в Вознесенском девичьем монастыре Московского Кремля, откуда была вывезена в Коломенское во время нашествия Наполеона в 1812 году. После большевистской революции 1917 года икона вместе с другими святынями закрытого Вознесенского храма находилась в различных хранилищах Государственного исторического музея. 
   Возвращение чудотворной иконы знаменательно совпало с освобождением России от богоборческого ига.  В конце 1980-х  годов стараниями митрополита Волоколамского и Юрьевского Питирима (Нечаева) и архимандрита Иннокентия (Просвирнина) икона, согласно личного распоряжению директора музея К.Г. Левыкина, была негласно перенесена в Издательский отдел Московского Патриархата, где и пребывала в течение нескольких лет в алтаре домового храма во имя преподобного Иосифа Волоцкого.
   27 июля 1990 года по благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II духовенство и православные москвичи торжественно перенесли икону в Коломенское в действующую Казанскую церковь.  Образ был установлен у правого клироса храма. С тех пор перед чудотворной иконой Божией Матери "Державная" по воскресным дням совершается чтение акафиста, составленного при участии святителя Тихона.

Неделя 2-я Великого Поста, Неделя светотворных постов.
    Православное учение о посте с особенной силой раскрывается в воспоминании во вторую седмицу и неделю святого Григория Паламы, архиепископа Фессалонитского, чудотворца (XIV в.). Святой Григорий, сам великий подвижник Афона, известен как защитник Православия и обличитель еретического учения Варлаама, калабрийского монаха, отвергавшего православное учение о Благодатном Свете, просвещающем внутреннего человека и иногда открывающемся видимо, например, как это было на Фаворе и Синае. Варлаам не допускал возможности достигнуть этого озарения молитвой, постом и другими духовными подвигами самоотвержения. На созванном по этому поводу Соборе в Константинополе в 1341 году святой Григорий Палама, названный сыном Божественного Света, обличил еретиков и защитил учение о Свете Божественном, не сотворенном, присносущном, которым сиял Господь на Фаворе и которым озаряются подвижники, достигающие такого озарения посредством молитвы и поста. 
 «Тогда праведники воссияют, как солнце, в Царстве Отца их. Кто имеет уши слышать, да слышит!» (Мф.13:43)


ПАЛОМНИЧЕСТВО КО ВЕЛИКОМУ ДНЮ ПАСХИ, ИЛИ ВЕЛИКАЯ ПАСХА В СЕДМИЦАХ
Для тех, кто постится
Читай о седмицах
И чтобы покаяться, если не спится
Молиться, молиться,
Молиться, молиться...

Седмица 1-я Великого Поста: ТОРЖЕСТВО ПРАВОСЛАВИЯ 

«Постимся постом приятным, благоугодным Господеви: истинный пост есть злых отчуждение (удаление от зла), воздержание языка, ярости отложение (обуздание гнева), похотей отлучение, оглаголания (осуждение), лжи и клятвопреступления. Сих оскудение (воздержание) пост истинный есть и благоприятный».
 Так в первый день первой седмицы Великого Поста Церковь поучает верных в одной из стихир на вечерне. Такая же стихира в среду первой седмицы:
 «Постящееся, братие, телеснее, постимся и духовне: разрешим всякий союз неправды, расторгнем стропотная нуждных изменений, всякое списание неправедное раздерем: дадим алчущим хлеб, и нищия безкровныя введем в домы: да примем от Христа Бога велию милость».
 Надо отметить, что первая неделя Великого Поста отличается от прочих особенной строгостью поста и продолжительностью Богослужения. На Великом Повечерии, в первые четыре дня, читается покаянный канон св. Андрея Критского, при умилительном пении:
«Помилуй мя, Боже, помилуй мя!»
В пятницу первой седмицы Великого Поста по заамвонной молитве на Литургии совершается молебный канон св. великомученику Феодору Тирону и благословляется в честь его КОЛИВО, или рис вареный с медом. Празднование это установлено по следующему случаю.
В 362 году греческий император Юлиан Отступник (отступник от христианской веры), в насмешку над христианами, приказал тайно окропить идоложертвенною кровию все съестные припасы, продававшиеся на рынках  Антиохии. Но св. великомученик Феодор, сожженный в 306 году за исповедание веры Христовой, во сне открыл епископу Евдоксию распоряжение Юлиана и дал совет вместо оскверненной пищи употреблять в течение недели КОЛИВО.
 «Велия веры исправления (великие подвиги веры): во источнице пламене, яко на воде упокоения, святый мученик Феодор радовашеся: огнем бо всесожегся, яко хлеб сладкий Троице принесеся. Того молитвами, Христе Боже, спаси душа наша» (Тропарьсв.великомученику Феодору Тирону).
 В первое воскресенье Великого Поста совершается ТОРЖЕСТВО ПРАВОСЛАВИЯ – в память восстановления почитания икон при царице греческой Феодоре (в 862 г.). При этом торжестве, перед окончанием Литургии, в кафедральных соборах Церковь молится об обращении всех отступивших от Православия и соблюдении в нем всех верующих, исповедует Апостольскую веру, анафематствует упорных врагов Православия и возглашает вечную память мужественным его защитникам. После покаяния и строгого пятидневного поста в честь этого праздника разрешается употребление в пищу в субботу растительного масла, а в воскресенье, кроме постного масла, еще и питие красного вина.
Есть молитва, которую в Великом посту верующие читают каждый день. Ее автором является святой преп. Ефрем Сирин. Во время чтения после каждого прошения следует положить земной поклон. В конце совершаются двенадцать поясных поклонов со словами: «Боже, очисти мя грешного!» Затем снова повторяется вся молитва, и после нее снова кладется земной поклон.
 «Господи и Владыко живота моего! Дух праздности, уныния, любоначалия и празднословия не даждь ми!
Дух же целомудрия, смиренномудрия, терпения и любве даруй ми, рабу Твоему!
Ей, Господи Царю, даруй ми зрети моя прегрешения и не осуждати брата моего, яко благословен еси во веки веков! Аминь».


Отправляясь в паломничество ко Великому дню Пасхи с вами делился мыслями Павел Лещинский, православный христианин.

воскресенье, 29 марта 2015 г.

РЕПЛИКА
Столько зла, ненависти, такого нищенского существования, доведенного до животных инстинктов, отторжения мировой цивилизации, презрения униженных и оскорбленных народов насильно втянутых в искусственную федерацию, Россия еще не знала за всю свою многовековую историю! И все это благодаря одному БЕСпутному существу! А ведь вы, русские, заслужили большего, чем быть презренными человечеством!

Павел Лещинский
РЕПЛИКА.
Жаль, что их там на востоке бес попутал! Да, нам ВСЕМ было очень трудно и голодно жить в Украине, не очень-то везло с властью за предыдущие 100, а особенно 20 последних лет. Но мы, сцепив зубы, собрав всю свою волю казацкую в кулак, скинули на майдане вражью банду воров и убийц яныка кровавого, чтобы попытаться, наконец, что-то изменить... Но граждане Украины не заслужили вражды между собой, нам нечего делить, но... не все так посчитали, поэтому к вам на Донбасс пришла война...и смерть... Взгляните в свой паспорт, вспомните, где вы родились и выросли, в какой стране вы познакомились с вашими соседями и друзьями, когда и из-за чего все началось для вашего города, сообразите, что войну принесли не ВС Украины, а те, кого сегодня мы, ваши земляки, называем "сепаратистами", выходите на улицы, прогоняйте чужинцев, вразумите оступившихся, и возвращайте мир в свой дом! Донбасс - это Украина! И вы нам нужны так же, как и мы вам, потому что больше вы не нужны не кому! Родину, как и мать, нельзя поменять. Будьте со своей разоренной, растерзанной, обескровленной родиной и в горе, и в радости, живите с Верой, Надеждой и Любовью, а тогда увидите с Божьей помощью ее счастливой, а тогда ваши дети будут иметь не только прошлое, но и будущее! Да, будет так!
Павел Лещинский

вторник, 10 марта 2015 г.

8 марта, женщина, мама, Мадонна, невинность, чистота... Как-то давно я пофилософствовал на эту тему...

Белые мысли на белом листке бумаги...

Белый цвет всегда ассоциировался у меня с чистотой, а чистота в мыслях – это доброта.
Мы пишем нашу жизнь набело, а значит, и каждый прожитый день нельзя переписать заново, как бы сильно нам этого не хотелось.
Белые мысли на белом... Доброта, которую несёт другим каждый из нас, так же не заметна и привычна, как белое на белом. Безупречность белизны – это чистота! Очиститься от скверных чёрных помыслов  –  значит не запачкаться и записать в свою книгу жизни белым по-белому: «Бог дал мне жизнь и это щедрый дар, но я распорядился им достойно!» Доброта – суть чистоты моих намерений, а великодушие моих поступков – это ЛЮБОВЬ!
...Любите!
Пусть светлые мысли не покидают Вас. Светите!
Живите начисто! Пишите набело!
?..
Белые мысли на белом листке бумаги...  

Павел Лещинский